Джонатан никогда не появляется на карте.
— И где же он? Где Джейс?
— Я видела его по несколько секунд каждый раз в Лондоне, Риме, и Шанхае. Ещё совсем недавно он промелькнул в Венеции, а потом снова исчез.
— Как он перемещается так быстро между городами? С помощью портала?
Она пожала плечами.
— Я не знаю. Я только знаю, что, когда карта мерцает, он жив… пока. И это значит, я снова могу дышать, хотя бы какое-то время.
Она решительно закрыла рот, чтобы другие слова не вырвались наружу: как она скучает по Алеку и Изабель, но не решается вызвать их обратно в Институт, где Алек, по крайней мере, так ожидается, возьмет ответственность в поиске брата.
Так она всё ещё думала о Максе, каждый день, и это было так, как кто-то опустошал её лёгкие, и она хваталась за сердце, боясь, что умирает.
Она не могла потерять еще и Джейса.
— Я могу понять это. — Брат Захария скрестил руки перед собой. Его руки выглядели молодыми, они не были узловатыми или искривленными, его пальцы были тонкими. Мариза часто задавалась вопросом, сколько лет Братьям и как долго они живут, но эта информация была засекречена по их распоряжению. — Это было чуть сильнее, чем семейная любовь. Но вот, что я не понимаю, зачем ты решила показать это мне.
Мариза судорожно вздохнула.
— Я знаю, что должна показать это Конклаву, — ответила она. — Но Конклав знает о существующей связи между Джейсом и Джонатаном. И поэтому охотится на них обоих. Они убьют Джейса, если найдут его. Однако, хранить информацию при себе, несомненно, государственная измена. — Она опустила голову. — Я решила, что если расскажу Братьям, то еще смогу перенести это. Но теперь выбор о том, показывать карту Конклаву или нет, за вами. Я… Я не смогу взять на себя это бремя.
Захария выдержал длительную паузу. Затем его голос тихо прозвучал в ее голове:
— Твоя карта показывает, что твой сын все еще жив. Если ты отдашь ее Конклаву, то не думаю, что это сильно им поможет, кроме того, что они узнают о быстроте их передвижения и невозможности отследить их маршрут. А они уже это знают. Так что, держи карту при себе. Пока я ничего им не скажу.
Мариса изумленно посмотрела на него:
— Но… ты же служишь Конклаву…
— В свое время я тоже был Сумеречным Охотником, как и ты. И жил, как ты. И также были те, кого я достаточно любил, чтобы ценить их благополучие выше чего-либо на свете: любой клятвы, любого долга.
— А у вас… — колебалась Мариза. — У вас когда-нибудь были дети?
— Нет. Ни одного.
— Мне жаль.
— Не нужно об этом сожалеть. И не позволяйте страху за Джейса мучить вас. Он Герондейл, а они те, кто выживают…
Что-то заставило Марису огрызнуться:
— Он не Герондейл. Он Лайтвуд. Джейс Лайтвуд. Он мой сын.
Возникла долгая пауза.
— Тогда я не подразумеваю иного, — ответил Брат Захария. Он разомкнул свои худые руки и отступил. — Однако кое в чем вы должны отдавать себе отчет. Если Джейс появится на карте дольше нескольких секунд, вы обязаны сообщить Конклаву. Вы должны принять такую возможность.
— Не думаю, что я смогу это сделать, — ответила она. — Они пошлют за ним охотников. Заманят его в ловушку. А он всего лишь мальчик.
— Он никогда не был всего лишь мальчиком, — сказал Захария и повернулся, чтобы выскользнуть из комнаты.
Мариза не смотрела ему вслед.
Она вернулась к наблюдению за картой.
* * *
«Саймон?»
Спокойствие распустилось в его груди подобно цветку. Голос Клэри, неуверенный, но знакомый, заполнил его голову. Он осмотрелся. Изабель все еще спала. Полуденный свет обрамлял края занавески.
«Ты проснулся?»
Он перевернулся на спину, уставившись в потолок.
«Конечно, я проснулся».
«Ну, я не была уверена в этом. У нас время идет на 6–7 часов вперед. Здесь уже село солнце».
«В Италии?»
«Мы сейчас в Праге. Здесь весьма мило. Есть большая река и полно зданий со шпилями. Издалека схожа с Идрисом. Хотя, здесь прохладно. Холоднее, чем дома».
«Хорошо. Хватит с меня прогноза погоды. Ты в безопасности? Где Себастьян и Джейс?»
«Они со мной. Хотя, я отошла от них ненадолго. Я сказала им, что хочу побыть наедине с панорамой моста».
«Значит, я — панорама моста?»
Она рассмеялась, или, по крайней мере, он почувствовал нечто подобное в своей голове — слабый, нервный смех.
«У меня мало времени. Хотя, они вроде бы ничего не подозревают. Джейс… Он — точно нет. С Себастьяном труднее. Я не думаю, что он мне доверяет. Вчера я обыскала его комнату, и там нет ничего — на самом деле, ничего — что помогло бы понять, что они задумали. Прошлой ночью…»
«Что?»
«Ничего». Странно, как она может быть в его голове и он мог до сих пор чувствовать, что она что-то недоговаривает. «У Себастьяна в комнате шкатулка моей мамы. С его детскими вещами. Я не понимаю, зачем она ему».
«Не трать своё время на то, чтобы понять Себастьяна», сказал ей Саймон. «Он не стоит этого. Выясни, что они собираются делать».
«Я пытаюсь». Её голос казался раздражительным. «Ты все еще у Магнуса?»
«Ага. Мы перешли ко второй фазе нашего плана».
«Правда? А какая была первой?»
«Фаза один: сидеть за столом, есть пиццу и спорить».
«А вторая? Сидеть за столом, пить кофе и спорить?»
«Не совсем». Саймон сделал глубокий вдох. «Мы призвали демона Азазеля».
«Азазеля?» Её ментальный голос подскочил и Саймон чуть не зажал уши. «Так вот к чему был тот глупый вопрос о Смурфиках. Скажи мне, что ты шутишь».
«Нет. Это долгая история». Он расписал ей все так, как мог, наблюдая за дыханием Изабель, наблюдая, как свет снаружи становится ярче. «Мы думали, что он сможет помочь нам найти оружие, которое способно ранить Себастьяна, не причиняя вреда Джейсу».
«Да, но… вызов демона?», Клэри не звучала убежденной. «И Азазель не простой демон. Я здесь наедине с командой Зла. Вы — Команда Добра. Имейте это в виду».
«Ты ведь знаешь, что всё не так просто, Клэри».
Ему показалось, что он ощутил её вздох: поток воздуха коснулся его кожи, поднимая волоски сзади на его шее.
«Я знаю».
Города и реки, — думала Клэри, отнимая пальцы от золотого кольца на её правой руке и отворачиваясь от вида Карлова моста, возвращаясь к Джейсу и Себастьяну.
